Из воспоминаний молодого специалиста образца семидесятых

Июнь 1973 года. Позади пятнадцать лет учебы в школе и ВУЗе, впереди долгожданная самостоятельность. Я и семеро моих бывших однокашников, выпускников Волгоградского политехнического института, со скоростью пассажирского поезда преодолеваем рубеж между детством и взрослой жизнью по маршруту Волгоград – Юрга Кемеровской области.

Что подвигло меня и моих товарищей, получивших уникальную специальность, связанную с проектированием космических комплексов, из всех предлагаемых вариантов распределения выбрать самое неизвестное и далекое место,— Юргинский машиностроительный завод? Причем на это предприятие выпускники нашего института никогда раньше не распределялись. Так что же заставило нас отправиться из большего шумного города-героя в небольшой тихий сибирский городок? Романтика? Да, романтика.

Не в последней степени причиной было эмоциональное выступление приехавшего в институт представителя завода, начальника одного из конструкторских бюро, коренного сибиряка, азартного рыбака и охотника. Поскольку предприятие относилось к оборонной сфере, и говорить о его продукции было нельзя, он лишь намекнул, что Юрга к Байконуру ближе, чем Москва и Волгоград. Чем конечно заинтриговал студентов. Основная же часть повествования была посвящена описанию природы. Аудитория буквально видела убегающую за утес на крутом изгибе речку Томь, слышала хруст девственной чистоты снега под ногами пробирающегося по зимней тайге охотника, ощущала удар по леске резко взявшего наживку хариуса.

Но главное, что повлияло на наше решение поехать в Сибирь было желание работать в необычных, может даже суровых условиях, освободившись от родительской опеки доказать всем и прежде всего самим себе на что мы способны. Тогда мы даже и не думали интересоваться перспективами получения жилья, служебного роста, уровнем зарплаты. Мы, как и все молодые специалисты страны, были абсолютно уверены в своей востребованности, государственной поддержке.

Итак, проведя трое суток в поезде и нагнав ощущение собственного величия до уровня Ермака-покорителя Сибири, мы прибыли на Юргинский машзавод. Не в город Юргу, а именно на завод. Потому, что он являлся градообразующим, как сейчас бы сказали, предприятием. Встретили как родных. Разместили в благоустроенном на то время общежитии, распределили по конструкторским бюро. С каждым индивидуально побеседовали в отделе кадров и комитете комсомола, ответили на все наши вопросы, расспросили обо всех увлечениях и способностях. Словом обеспечили всем необходимым для жизни и работы. Но где же романтика, где трудности? К тому же наше неуемное желание незамедлительно внедрить передовые технологии в затерявшемся в глухой Сибири предприятии сразу натолкнулось на непреодолимую преграду. Оказалось, что завод является лидером в министерстве по освоению новых технологий. И не потому, что ежегодно сюда распределяется до сотни жаждущих что-то внедрить молодых специалистов. А потому, что такие традиции заложены старшим легендарным поколением.

В 41-м году из Ленинграда и Сталинграда эвакуируется самое современное в то время оборудование и в 43-м построенный практически на пустом месте новый завод уже дает фронту первую продукцию. Но самое главное, что они вывезли в Сибирь в те тяжелые годы,— это теплые человеческие отношения, умение придти на помощь товарищу, чувство ответственности за порученное дело и конечно питерскую интеллигентность и волжскую удаль.

Не скажу, что как в известной интермедии А. Райкина вновь прибывшим инженерам говорили: «забудьте все, чему вас учили в институте, мы будем из вас делать специалистов». Но определенную «школу молодого бойца» мы прошли и в профессиональном и человеческом плане.

Буквально через три месяца нам уже поручали ответственные задания. Никогда не забуду впечатлений от первого самостоятельно спроектированного изделия, элемент которого оформлен впоследствии в изобретение. Над твоим чертежом, как мне представлялось шедевром конструкторской мысли, работают технологи, заказывается необходимый инструмент и материалы, запускается процесс индивидуального производства. И кульминация впечатлений,— тебя, конструктора, вызывают в цех для консультаций как лучше обработать деталь и обеспечить указанную в чертежах точность. В совещании участвуют седовласый начальник технологического бюро, старший мастер и умудренный опытом станочник высшего разряда. И только ты, разработчик, зная весь замысел изделия, можешь дать добро на изменение условий изготовления отдельной детали.

А затем вызов на Байконур для авторского сопровождения внедрения изделия, обеспечивающего наземную подготовку раскрытия солнечной батареи «Союза-Т» в космосе. Здесь, на космодроме, обостряется чувство гордости за причастность к большому делу. Вот она, настоящая романтика. А вот и настоящие трудности. При внедрении оказалось, что изделие нуждается в доработке. Небольшой, но принципиальной. Решение найдено, изменения в конструкцию внесены на месте. Но это был урок на всю жизнь,— мелочей в работе не бывает. Маленькая ошибка, не до конца раскрылась солнечная батарея, и в результате на орбите был бы не космический аппарат, а дорогостоящий космический мусор, в который вложен труд многотысячного коллектива ученых, инженеров и рабочих.

Получив от заказчиков — байконурцев щелчок по носу снова на завод, к кульману. И ты уже более осознанно тянешься к опыту старших коллег, которые с охотой продолжают учить уму разуму. За что низкий поклон и благодарность нашим наставникам. И конечно общественным организациям, формировавшим связь между поколениями работников завода.

На Юргинском машзаводе активно действовал Совет молодых специалистов. Патронировал его главный инженер, второй после директора человек на предприятии. Это говорило о значимости, которую придавало руководство завода работе с молодежью. А об авторитете Совета говорит тот факт, что он участвовал в распределении жилья. На Совете решалось, кто из очередников является наиболее нуждающимся. Учитывались и производственные достижения, и участие в общественной жизни коллектива. За редким исключением каждый семейный молодой специалист в течение трех лет получал отдельную квартиру. Но кто-то быстрей за счет ходатайства Совета молодых специалистов.

Наиболее активной части молодых специалистов Совет помогал грамотно и эффективно реализовать свои инициативы, в среде пассивных молодых людей будил творческие начала, а совсем стеснительным и робким оказывал помощь в защите их собственных прав и интересов. Всем вместе Совет помогал, как сейчас наукообразно выражаются, овладевать нормами корпоративной культуры. А по старому,— учиться правильно строить и ценить человеческие отношения в коллективе.

Я относился к активной части молодых специалистов, через год работы назван лучшим конструктором завода в ежеквартальном соревновании «среди взрослых». Подумал, а почему бы не провести что-то подобное среди молодых конструкторов по примеру математических и физических олимпиад, в которых я в школьные годы активно участвовал, а иногда и побеждал. Предложил. В Совете молодых специалистов поддержали и мне же поручили организацию. Организовал, конечно, при активной поддержке руководства конструкторского бюро и комитета комсомола. Разработали положение конкурса, закупили призы. Старшее поколение конструкторов с энтузиазмом придумывало заковыристые задания, молодые с еще большим энтузиазмом предлагали прорывные конструкторские решения. Всем понравилось. Эта инициатива получила продолжение и развитие на заводе. Так началась моя активная общественная жизнь.

Наше поколение воспитывалось, в частности, на романе Даниила Гранина «Иду на грозу». В моде была ядерная физика и космонавтика. У молодежи было огромное желание быть полезным обществу, созидать, причем созидать в каких-то сложных условиях, в которых не каждый может выдержать. И была тогда организация, которая помогала молодым людям реализовать свои амбиции,— комсомол.

Можно долго спорить положительную или отрицательную роль сыграл комсомол в развитии общества, но прошло два десятилетия, а подобного по масштабу движения, которое способно было бы позвать и организовать молодежь на добрые дела так и не появилось. Сегодня вступает в сознательную жизнь поколение, родившееся и выросшее в период разброда и шатания устоев общества, отсутствия у государства каких-либо инструментов нравственного ориентирования, да и самих ориентиров. В этот период, я бы его назвал — оголтелого нигилизма, не только молодежь, но и большая часть взрослого населения страны напрочь отвергали опыт предыдущих поколений. Подумать только. Сегодня в школу приходят педагоги, учившие историю не по учебникам,— старые отвергли, новые не написали. Опыт организации общественной работы у них отсутствует. Не были они ни пионерами, ни комсомольцами. Хорошо если не были и в бригаде Белого или еще какого-то молодежного «авторитета».

В стране создана огромная сеть фирм и организаций по удовлетворению различных потребностей, в том числе далеких от духовных. За деньги сейчас можно купить все, кроме удовлетворения творческих, созидательных амбиций, которые природой изначально заложены практически в каждом молодом человеке. Как и нигилизм. Юношество всегда скептически относилось к поучениям старшего поколения и охотнее верило пусть и немного взрослее, но все же сверстникам. На этом и была основана система пионерских и комсомольских организаций. Цифровое телевидение и широкополосный Интернет никогда не заменят человеческого общения. Общению надо учиться, а учиться общению можно только общаясь, а общаться лучше, когда людей связывают добрые дела и помыслы. Очень хотелось бы, чтобы в стране появилась система молодежных организаций, основной задачей которых стало воспитание поколения людей, умеющих сочетать собственные и общественные интересы, а если потребуется в лихую годину, ставить интересы Отечества выше своих личных. За всех не скажу, но большинство молодых специалистов образца семидесятых были воспитаны именно так.

Владимир Савин, секретарь комитета комсомола Юргинского машиностроительного завода, первый секретарь Юргинского горкома ВЛКСМ, секретарь Кемеровского обкома ВЛКСМ (1970-80г.г.).