Первая смена

В 70-е и 80-е годы наименование «1-я смена» не только на Гурьевском металлургическом заводе, но и во всем Гурьевске было буквально нарицательным, как, например, для сегодняшних поколений «9-я рота». Первая смена была на слуху, о ней знали все, и устроиться работать в комсомольско-молодежную смену № 1 прокатного цеха можно было только по блату.
Наша встреча с прокатчиками первой смены – Леонидом Михайловичем Смокотниным, Виктором Сергеевичем Морозовым, Сергеем Викторовичем Барановым и Николаем Анатольевичем Качиным – состоялась по инициативе последнего, сегодня – заместителя председателя ветеранской организации комсомольцев района. Разговор был долгий и интересный, со смехом и слезами, с воспоминаниями, трогающими душу, и в ходе него я пыталась понять – в чем же состоял феномен этого коллектива.
В нужном месте,
в нужный час
Коллектив 1-й смены не подбирали специально, чтобы он соответствовал по возрасту статусу комсомольско-молодежного. Так сложилось, что к 70-м поколение ветеранов-фронтовиков уходило на заслуженный отдых, а им на смену пришло много молодежи. В смене было 30 комсомольцев! Не подбирали сюда людей и по заслугам – уже здесь молодые люди зарабатывали себе уважение и почет. Просто, видимо, звезды так решили: собрались в одном месте и в одно время люди интересные, работящие, честные, перспективные. Как говорит Почетный металлург РФ, кавалер ордена Трудового Красного знамени Виктор Сергеевич Морозов, смена давала стране не только продукцию хорошего качества, но и хороших людей. Имена знатных прокатчиков смены были известны всему городу: делегаты съездов комсомола Юрий Карпинец, Сергей Иванов, Александр Чесов, делегат партийного съезда Николай Качин. Он же был – единственный от города – член обкома партии, комсорг смены Сергей Баранов – такой же единственный член обкома комсомола. Они представляли наш город в области, на различных форумах, и были не просто с завода – из 1-й смены. Смена была кузницей специалистов для завода: здесь начинали трудовой путь В. В. Хмелевский – впоследствии начальник производственного отдела, И. П. Крупко, после прокатки много лет возглавлявший отдел охраны труда, Ю. Н. Семенов – в последующие годы секретарь партийной организации завода, начальник производственно-технического отдела, А. Д. Васильков, ставший начальником шаропрокатного цеха, В. С. Кремса, в последующие годы возглавлявший холодный отдел цеха, сегодняшний генеральный директор завода В. Н. Дворянчиков и другие. Здесь мужали вчерашние пацаны, росли профессионально, становились известными – такими, как кавалер двух орденов Трудовой Славы В. Т. Булавин, Почетный металлург РФ А. Ф. Савенков и другие.
Смена всегда была крепка преемственностью поколений: хотя в 70-е годы многие фронтовики ушли на пенсию, но не все, и молодежь училась у них не только работать, но и жить по совести. Потом, взрослея, мужая и даже старея, они передавали всё это более молодым поколениям. Л. М. Смокотнин говорит, что и сегодня в смене остался костяк, воспитанный еще комсомольско-молодежным коллективом. «Никому ничего не сдаем», – говорят они сегодня своему бывшему начальнику.
Прокатка никогда
не была проходным двором…
Из четверых моих собеседников троих – Л. М. Смокотнина, С. Баранова и Н. А. Качина – в цех привели отцы, которые работали здесь. А у В. С. Морозова, который начал работать в прокатке в 1957 году, сейчас в цехе работают дочь, зять и два внука, то есть он положил начало династии. Прокатка всегда была сильна династиями: Воробьи, Котельниковы, Сорокины, Носовы. В чем разница между династиями и семейственностью? Семейственность как-то сразу наводит на мысль о возможной выгоде, покрывании грешков родственников, поблажках им; династии же кроме повышенной ответственности, когда отец отвечает за сына, не давали ничего, почет и уважение сыну надо было заработать самому. И сыновья старались не ударить в грязь лицом… А потом приводили в цех своих сыновей. Было время, когда полтора десятка прокатчиков работали бок о бок со своими сыновьями. Такая кадровая политика поощрялась руководством. А потом директор завода Э. Я. Классен пошел дальше: дал право вести отбор людей в первую смену начальнику смены Л. М. Смокотнину. Люди приходили в отдел кадров, к начальнику цеха, а им говорили: идите к Смокотнину, возьмет – будете работать.
Леонил Михайлович Смокотнин и 1-я смена – понятия практически неразделимые. В цех он пришел совсем юным, потом была армия и снова работа в прокатке: сначала вальцовщиком, потом старшим вальцовщиком, мастером, начальником смены, начальником цеха. Самая значительная веха в его трудовой биографии связана как раз с работой начальником 1-й смены. Он руководил сменой 20 лет. Как он подбирал коллектив, какие были критерии отбора? «Откуда ты, парень, кто такой, где учился, кто у тебя работает на заводе», – так ответил на мой вопрос Леонид Михайлович. Конечно, интересовался, занимается ли парень спортом, ведь даже после реконструкции, когда доля ручного труда существенно уменьшилась, в прокатке в цене остались сила, разворотливость. Играли роль рекомендации – родителей, тех прокатчиков, которые приводили на работу своих знакомых. Давая такую рекомендацию, обращаясь с просьбой принять молодого человека на работу, каждый знал, что будет отвечать за его успехи и неудачи. И если накосячил тот, то спрос будет и в цехе, и дома – по полной программе! Но людей никогда не бросали, и в беде помогали, и внутрисемейные проблемы помогали решать. Наверное, во многом таким подходом к подбору кадров и отношению к людям объясняется феномен 1-й смены. «Испокон веков в прокатке не было проходного двора. Никогда…», – говорит сегодня Леонид Михайлович.
На стан сразу не брали. Сначала – в холодный отдел, смотрели, как он физически справляется, как головой может работать. Если все нормально – переводили на уборку горячего металла, а видели, что смышленый парень – брали на стан. Без такой проверки, тщательного отбора было не обойтись – на стане быстро все надо делать, с умом, реакция хорошая нужна, и если один человек дал сбой, страдают еще 60 человек: перевалка — потеря времени, а план надо выполнять и перевыполнять.
Мастера
Прокатный цех всегда был элитой завода: передел — тонкое производство, именно здесь выпускают готовую продукцию, которую завод продает и получает за это деньги. Элитой элиты была 1-я смена: сплоченный, дружный коллектив и зарплата, заметно отличающаяся от зарплаты в других сменах. Это было неспроста – смена всегда была в передовиках, за что получала премии.
«Думаете, это просто было? – спрашивает Виктор Сергеевич Морозов и тут же отвечает, – Очень непросто. В других сменах работали видные специалисты, двое награждены орденами Ленина. В. И. Косарев сначала в нашей смене работал, потом – в другой, достойный соперник. А Алексей Селиверстович Белобородов? Большой специалист, награжден орденом Трудового Красного знамени. Или Е. Ф. Нарышев – тоже орденоносец, делегат портсъезда. Как с такими тягаться? Но у нас получалось. Был в цехе принципиальный и очень самолюбивый человек – начальник смены Аркадий Петрович Кайгородов. Очень любил, когда его хвалили, и когда его смена лучше других была. На него рекорды как
из рога изобилия сыпались! А у нас как-то не было такого – кровь из носу, но дай рекорд. Но годовой государственный план мы выполняли 24, 22, а то и 15 декабря. Это очень трудно давалось, но у рабочего человека была честь, а называться лучшим по профессии было очень почетно». Директор завода Э. Я. Классен сам приходил поздравлять, никому не перепоручал, понимал, как это важно для людей.
«Я был бригадиром, – вспоминает С. В. Баранов, – и, бывало, идет перевалка, можно расслабиться, но Смокотнин подходит – надо то-то сделать. Часа три есть, все можно успеть, но говорю: «Парни, надо!», и все идут работать».
Они, все четверо моих собеседников, – одержимые. «Мастер, начальник смены в прокатке – они как дирижеры оркестра: надо видеть сразу, что творится на печах и на уборке, вовремя тормознуть печи, чтобы на уборке не заваливались, где что нужно подстроить, подладить… И, когда все отлажено, кажется, музыка в цехе плывет, и так всё красиво, особенно вечером», – с какой-то вдохновенной улыбкой вспоминает Н. А. Качин. Это как же надо любить свое дело, чтобы в грохоте металла и визге пил слышать музыку?!
Не хлебом единым…
Но не одним трудом жила смена. Многие заочно учились, а общественная нагрузка и у смены в целом, и у каждого была такой, что сегодня кажется непосильной: как только времени на все хватало? Смена шефствовала над музеем, много лет ее связывали тесные дружеские отношения со школой № 11. Сегодня прокатчики добрым словом вспоминают заслуженного учителя Р. К. Холодову, над классом которой они шефствовали: возили школьников в цирк, на хоккей, покупали путевки выходного дня в Салаирский дом отдыха, водили ребятишек на экскурсии на завод. А те готовили для них концерты, собирали материал о знатных шефах-прокатчиках, оформляли стенды, альбомы. А сколько было субботников и воскресников! Строили Милково, работали в парке. Отдыхали всей сменой: подкопив денег, для чего, по словам В. С. Морозова определенная хитрость была нужна, делали заказ в столовую, и всей сменой – а это 120 человек – ехали с гармошкой или баяном в Милково, в лес, на речку. А то и бочку пива покупали да рыбку… Зимой ходили на лыжах – опять же коллективно, пели в хоре, участвовали в конкурсах. Сегодня прокатчики с удовольствием вспоминают встречи с девушками из комсомольско-молодежных бригад смешторга, больницы, которые организовывались на базе столовой № 2. Были у комсомольцев поручения, которые сегодня вызывают улыбку: так, комсомолец Л. М. Смокотнин в свое время в дни аванса и получки продавал в цехе книги, которые в мешках привозили из «Союзпечати» для поощрения комсомольцев. Все это не просто воспринималось как норма, это было интересно, весело, это сплачивало коллектив, делало его одной семьей. Показательный пример со строительством домов на подсобном: тех, кто должен был получить там квартиры, снимали с работы и отправляли на стройку. Бригады работали меньшей численностью, работали и за себя, и за отсутствующего, но никто не возмущался – радовались, что у человека свое жилье будет.
В комсомольско-молодежной смене часто играли свадьбы. «Коля Качин старшим резчиком работал, а Светлана Сартакова – на крану, была бригадиром комсомольско-молодежного экипажа. «Ну что это вы – один наверху, другой внизу?» – все подшучивали мы над ними. Каркали, каркали – да и накаркали, семья получилась, 36-й год вместе. А я сватом был…», – вспоминает Виктор Сергеевич Морозов.
Проходят годы, прокатчики старшего поколения все чаще встречаются на похоронах: в прошлом году проводили А. М. Воробья, Ю. П. Кинева, В. И. Косарева… Проводить в последний путь приходят все. Так у них было раньше, так есть и так будет, потому что прокатка и, в частности, 1-я смена, это то объединяющее начало, с которым живешь всю жизнь, какие пути бы ты ни выбирал. Сейчас любят говорить, что в советские времена было много формализма и идеологической показухи. Этого добра и в нынешнем обществе хватает, а то хорошее, что было в советские времена, безвозвратно утеряно. А в том, что хорошее было, и его было немало, убеждает уже то, что прокатчиков привела в редакцию не столько ностальгия о прошлом, сколько гордость за него.